Герои белого добровольческого движения и спустя столетие не столь известны, как вожди большевистского режима и красные командармы. До сих пор по всей России стоят истуканы времен советской власти, но вот хотя бы памятная доска легендарным личностям с другой стороны по прежнему редкость. Наверное, это не совсем правильно, ибо, многие из тех, кто тогда проиграл были людьми незаурядными и рисковавшими собой за очень правильные идеалы. Например, 27 сентября родился человек, без которого история Белого движения точно бы не была полной.
Владимир Зенонович Май-Маевский родился в Санкт-Петербурге в семье штабс-капитана лейб-гвардии Гатчинского полка Зенона Викентьевича Май-Маевского , выходца из мелких шляхтичейМогилёвской губернии, участника подавления Польского восстания 1863-64 гг., После окончания 1-го Кадетского корпуса и Николаевского инженерного училища, был выпущен подпоручиком в 1-й саперный батальон, затем был переведён в Лейб-Гвардии Измайловский полк с тем же чином и старшинством. В 1896 году Май-Маевский окончил Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду, что уже вводило его в элиту русской армии. Участвовал и в японской войне и в Первой мировой. Человеком зарекомендовал себя храбрым и уважаемым солдатами. ведь, помимо царских наград, удостоился и так называемого «Георгия с веточкой». Вручалась эта награда уже после февральского переворота солдатским собранием.
После большевистского переворота Май-Маевский четко определил для себя, на какой стороне ему быть. Весной 1918 года он бежал на Дон и вступил рядовым солдатом в похднее ставшую легендарной Дроздовскую дивизию Добровольческой Армии.После смерти Дроздовского командовал одновременно 3-ей (Дроздовской) дивизией и Донецким отрядом, а с конца мая 1919 года командующий Добровольческой армией. В распоряжении Май-Маевского были испытанные добровольческие части (Корниловский, Марковский, Дроздовский, Самурский, 1-й и 2-й конные, Алексеевский полки). Руководил Добровольческой армией во время её наступления летом и осенью 1919 года на Москву. Довел армию до Киева, Орла и Воронежа. С большевиками Май-Маевский совсем не церемонился. Смертные приговоры выносил особо не смотря в дела подследственных.
Был у генерала и недостаток. Любил он выпить и покутить. Впрочем, учитывая, в какой обстановке ему приходилось нести службу, кинуть в него за это камень было бы не совсем правильно. Тем не менее после осенних неудач и в результате упомянутых недостатков Май-Маевский был смещен со своего поста и заменен бароном Врангелем. В общем-то, вины Май-маевского в отступлении Добровольческой армии не было, так складывалась оперативная обстановка. Врангель тем не менее, вернул в 1920 году вернул Май-Маевского в армию. Во время обороны Крыма он руководил тыловыми частями и гарнизонами Русской армии. Май-Маевский по одной версии, застрелился во время эвакуации Белой армии из Севастополя 12 ноября 1920 года, по другой — умер от разрыва сердца в одной из больниц Севастополя либо в пути следования на автомобиле к кораблю для эвакуации.
В армии Май-Маевского звали Маем, а летом 1919 года английский король Георг V сделал мифического, но весьма популярного в Англии и во Франции «генерала Харькова» почётным кавалером ордена Михаила и Георгия «за заслуги в борьбе с большевизмом как мировым злом». Когда британская миссия прибыла 31 августа 1919 г. в город Харьков, в штаб командующего Добровольческой армией, выяснилось, что «генерала Харькова» нет и никогда не было. Знак ордена и королевский патент вручили Май-Маевскому.
Вот как характеризовали Май-Маевского современники:
На фронт в Донбассе очень часто приезжал командующий отрядом генерал Май-Маевский. Страдал генерал от своей тучности, и не было для него большей муки, чем молебны и парады, когда он, стоя, утирал пот с лица и багровой шеи носовым платком. Но этот человек совершенно преображался, появляясь в боевой обстановке. Пыхтя, он вылезал из вагона, шёл, отдуваясь, до цепи, но как только равнялся с нею, на его лице появлялась бодрость, в движениях уверенность, в походке лёгкость. На пули, как на безобидную мошкару, он не обращал никакого внимания. Его бесстрашие настолько передавалось войскам, что цепи шли с ним в атаку, как на учение. За это бесстрашие, за умение сказать нужное ободряющее слово добровольцы любили своего «Мая»…
…Я впервые увидел генерала Май-Маевского. Небольшого роста, чрезвычайно тучный, с красным обрюзгшим лицом, отвислыми щеками и громадным носом-сливой, маленькими мышиными глазками на гладко выбритом без усов и бороды лице, он, не будь на нем мундира, был бы несомненно принят каждым за комика какой-либо провинциальной сцены. Опытный, знающий дело военачальник и несомненно не глупый человек, генерал Май-Маевский в разговоре производил весьма благоприятное впечатление. Долгие месяцы ведя тяжелую борьбу в каменноугольном бассейне, он не потерял бодрости духа. Он, видимо, близко стоял к своим войскам, знал своих подчиненных. Генерал Май-Маевский был очень польщен доверием Главнокомандующего, о чем и просил меня довести до сведения генерала Деникина.